Еврейского мудреца однажды спросили, что больше всего его изумляет. Он ответил: «Человек. Вначале он жертвует своим здоровьем для того, чтобы заработать деньги. Потом он тратит деньги на восстановление здоровья. При этом он настолько беспокоится о своём будущем, что никогда не наслаждается настоящим. В результате, он не живёт ни в настоящем, ни в будущем. Он живёт так, как будто никогда не умрёт, а умирая, сожалеет о том, что не жил».

Так и хочется напомнить всем, что жизнь уходит от нас так быстро, как будто ей с нами неинтересно. Господа, «живите сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра может и не будет. Знайте, что сегодняшний день – это самый лучший день в вашей жизни!»

– Халил, ты почему в милицию пошёл?

– А чё, я же ничего делать не умею, куда мне идти?

(«Три буквы на моём заборе. КВН»)

…За последние два года меня дважды отправляли на тот свет. Я бы очень хотел посмотреть в глаза той самой «тёте Халимат», которая по секрету распространяет такие истории о моей трагической кончине. И когда мне говорят, что эти байки добавляют мне популярности, я злюсь. Сильно. Потому что такая популярность мне не нужна. Не люблю я, когда моим родителям выражают соболезнования, пока я нахожусь на съёмках в другом городе.

Это было осенью 2006 года. В автокатастрофе погиб Тамик. Тамерлан Магомедов. Удивительно порядочный для нашего времени человек. Большой талант, на котором во многом держалась группа «Кинса». Я в это время был в Азербайджане на съёмках телевизионной программы, которую делали мои друзья из команды «Парни из Баку». Тамик был человеком солидных размеров, работал в милиции. Возможно, эти сходства со мной и породили слух о том, что я погиб в автокатастрофе. К тому же меня два месяца не было в городе. Мне позвонил Филя, спросил, как дела, и потребовал, чтобы я срочно сделал звонок домой. Я позвонил. Спрашиваю: «Что случилось?» Мама говорит: «Ничего, просто хотела слышать твой голос».

А в это время к нам домой толпами шли на соболезнования. И когда увидели улыбающееся лицо отца (это было уже после моего звонка), не могли ничего понять. Звонили моим друзьям, соседям, родственникам. Через неделю этих виртуальных похорон пришлось опубликовать в газете большое объявление – «Халил жив! Люди, прекратите безобразие!».

Второй раз я «умер» в реанимации городской больницы. У меня оторвался тромб. Но теперь я успел вовремя предупредить родителей и друзей, и звонков было меньше. Но меня поражает даже не то, что распускают слухи, а то, что делают это почти профессионально. С подробностями, фамилиями, явками, адресами и паролями.

Слухи эти распространяются так быстро и охватывают такое количество людей и территорий, что возникает ощущение: а на хрена нам телевидение, радио, газеты? Скажем, прошло в правительстве важное заседание. Зачем приглашать журналистов, выписывать пропуски и аккредитации, выпускать пресс-релизы и устраивать пресс-конференции? Достаточно же всего-навсего пригласить в кабинет «тётю Патю» из третьего подъезда дома номер 54 по улице Гагарина и по секрету рассказать ей то, что необходимо знать народу. Ровно через час страна будет проинформирована. И никаких расходов! Журналистов только жалко – без работы останутся. А для того чтобы у вас, не дай бог, не оторвался тромб и не образовывались холестериновые бляшки, даю бесплатный совет. Ешьте побольше чеснока и пейте сырую воду из-под крана!

… Обычно все слухи обо мне в последнее время предваряются однотипным диалогом:

– Ты Халила Мусаева знаешь?

– Квадратная пицца?

– Представляешь, он…

Книга «Три буквы на моём заборе. КВН», написанная Халилом Мусаевым и Шихабудином Микаиловым, – это удивительно правдивая и весёлая повесть о жизни, творчестве и маленьких тайнах самого крупного и титулованного в России КВНщика – Халила Мусаева. Вы прочитаете её залпом, и не раз улыбнётесь; а, главное, оценив простоту героя, немало любопытного узнаете о Халиле, и придёте к выводу, что он гораздо больше, чем Квадратная пицца, что он – Человечище.

Небольшая по объёму, но насыщенная позитивом, книга эта будет добрым спутником везде. Её страницы можно не загибать – она интересна с любого места!

Приобрести книгу «Три буквы на моём заборе. КВН» Х. Мусаева и Ш. Микаилова можно в салоне книги издательского дома «Эпоха» по адресу: г. Махачкала, ул. Коркмасова, 13 «а» (напротив ЦУМа, рядом с выпечкой «Золотой улей»). Часы работы салона: с 9:00 до 18:00 – в будни и с 10:00 до 15:00 – в субботу; воскресенье – выходной.

Добро пожаловать!

Рассказывали, что жила в Согратле женщина, вышедшая замуж накануне войны. Недолгим было счастье новобрачных: мужа призвали на защиту Родины, а молодая жена осталась ждать своего воина...

Отгремели залпы Победы, прошли годы, а она продолжала ждать. Ведь «пропал без вести» не означает, что «погиб». Уже её ровесницы стали бабушками, прабабушками, а она, убелённая сединой, превозмогая старческую боль в суставах продолжала «бегать» между Согратлем и хутором (кули) – путь немалый. На хуторе проводила целый день, в хлопотах по хозяйству, уходу за скотиной, а вечером, хоть в непогоду, обязательно возвращалась в село – а вдруг вернулся, наконец, её солдат, а его встречают тёмные глазницы окон и запертая дверь. Наверное, она уже и сама понимала, что не вернётся он, что нет его в живых. Может, ожидание уже стало привычкой, а может, до последнего вздоха теплилась у неё надежда, что всем смертям назло он вернётся...

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Жёлтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придёт,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждёт.

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра

Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души...

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: «Повезло».

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой, –

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

(К. Симонов)

В этот день 77 лет назад началась Великая Отечественная война, страшные испытания советского народа длились четыре года. Война унесла 20 миллионов, 40 миллионов, 43 миллиона… жизней – цифра эта постоянно корректируется. «Война не закончена, пока не похоронен последний погибший солдат».

«До сих пор не захоронены останки более 1 миллиона человек. И есть огромная разница между словами «убит» и «пропал без вести». Поначалу эта разница позволяла очень многим и очень долго надеяться на чудо. Но со временем, когда надежды уже не остаётся, становится ясно, что в словах «пропал без вести» очень много несправедливости. Да, слава находит мёртвых, но не находит безымянных.

До сих пор так и лежат десятки тысяч погибших солдат и командиров на местах былых боёв Великой Отечественной войны, в безвестных братских могилах, в засыпанных взрывами окопах и блиндажах, а то и просто под дёрном на полях, дорогах и в перелесках, в местах массовой гибели: «котлах» и при прорывах из окружений. Часть из них встретила смерть во вражеском плену и на этапах транспортировки в лагеря военнопленных, до сих пор, по сути, они остаются безымянными.

Благодаря патриотической инициативе молодежи и кропотливой поисковой работе историко-патриотических клубов стали известны имена многих защитников Родины, ранее считавшихся пропавшими без вести. В добровольном поисковом движении участвуют тысячи людей».

Нам же хочется поблагодарить сегодня и поклониться Нажмудину Гусейновичу Тажудинову, возглавляющему ТОКС с. Муцалаул Хасавюртовского района. Своей неустанной поисковой работой он заслужил благодарность многих и многих, вернув честное незапятнанное имя пропавшего фронтовика семье, тухуму. Автор не одной книги, очередную – «Я без вести не пропал» – он посвятил узникам концлагерей. 400(!) честных, не продавших свою Родину, имён он вернул из забвения; сохранились даже чьи-то фотографии. Кто-то из узников выжил и, пройдя «чистилище» уже у себя на Родине, вернулся к семье. Их рассказы-свидетельства тоже вошли в книгу.

Издательский дом «Эпоха» пережил, выстрадал эту книгу – целый год совместной работы с автором, – подготовил её к тиражированию. Но этот титанический труд до сих пор не стал достоянием общественности, потому что для печати книги нужны средства. 

Нажмудин Гусейнович Тажудинов ищет спонсора, для книги, которая начинается следующими словами:

Нет! Без вести я не пропал. 

Я ранен был и в плен  попал.

И я не сдался, видит Бог!

Сражался я, покуда мог.

Хоть в лагерях враги потом

вбивали нам: забыть свой дом.

Мы знали, Родина – одна.

Забыла, кажется, о нас.

О ней мы помним каждый час.

Нет! Без вести я не пропал.

Я ранен был и в плен попал.

(И. Медведков)

Одному смешно, а другому к сердцу дошло.

***

Смех — не грех, коль приятен для всех.

Говорят, что смех продлевает жизнь. Но смех может и сократить жизнь. Как-то рядом с кимом проходила женщина. Один из сидящих (не всех, кто сидит на киме, можно считать мужчинами) засмеялся ей вдогонку. Она вернулась и, не зная, кто же смеялся, сказала, обращаясь ко всем:

– Если я сделала что-то неподобающее, то смейтесь надо мной. Если я плохо одета, смейтесь над моим мужем. Если я хромаю или сухорука, крива или косноязычна, смейтесь над Богом.

Не говоря больше ничего, женщина пошла своей дорогой. На киме молчали, как будто набрали воду в рот.

«Смейтесь над Богом! – на самом деле не означало, чтобы и вправду смеялись над Аллахом; это значило, что не надо смеяться над тем, что сотворил Бог, над тем, что дано Всевышним.

Когда мы смеёмся, понимаем ли мы, над кем или над чем мы смеёмся?

Притча «Над кем смеёмся?»» взята из книги Арбена Кардаша «Танец поневоле». Подкупающие народной простотой, глубокой мудростью и реальностью описываемых событий, произведения лезгинского писателя, лауреата Государственной премии Республики Дагестан Арбена Кардаша снискали себе широкий круг читателей.

Приобрести книгу «Танец поневоле» можно в салоне книги издательского дома «Эпоха», что на ул. Коркмасова, 13 «а».

Добро пожаловать!

От героев былых времён

Не осталось порой имён.

Те, кто приняли смертный бой,

Стали просто землёй и травой…

…Ещё издали я приметил, что вокруг церкви большой группой, окружённой немецкими конвоирами, уже стояли наши военнопленные. Чуть поодаль от них стоял высокий, средних лет, с красивыми адмиральскими усами человек в форме. Гордо подняв голову, он смотрел куда-то вдаль.

Его фигура сразу привлекла моё внимание. Было в ней что-то, что не давало оторваться взгляду. Какая-то особенная, неподдельная гордость и военная стать. Руки этого человека были связаны за спиной. Напротив него стояла небольшая компания немецких офицеров.

Приблизившись ещё, я обратил внимание, что среди них есть и один парень в красноармейской гимнастёрке. Он стоял в самом центре и, указывая как раз на того человека, что-то объяснял фрицам.

Когда мы проходили мимо, до меня донеслись обрывки его слов: – Вот этот, этот, – повторял он, обращаясь к немцу, который стоял с бескровным лицом греческой статуи. – Этот, что с усами. Он, – пояснил солдат, проведя у себя под носом пальцем закорючку, – он был у нас политруком.

Услышав его слова, я вздрогнул. Холодная дрожь пробежала по моему телу, будто я стал свидетелем чего-то немыслимого. Я взглянул на человека, на которого указывал предатель.

Он всё так же спокойно смотрел на небо, и мне было видно, как широко и жадно вдыхает он воздух полной грудью. Так, как будто хочет наполнить ветром паруса внутри себя, как корабль.

Размеренно, вдоволь, большими глотками он вдыхал воздух родной земли, как делают это люди только в последний раз в своей жизни. Казалось, ещё пара глотков – и его паруса расправятся, позволив ему воспарить на них и улететь отсюда прямо в небо.

Я всё ещё не мог оторвать от него взгляда. Мне хотелось дышать с ним одной грудью. Набрать этого величественного и свободного воздуха как можно больше, как будто только это могло его спасти. Или спасти меня вместе с ним. Спасти нас всех.

В тот момент я понял, за что мы на самом деле сражались на этой войне. Мы приняли бой не потому, что кто-либо из нас этого хотел, а оттого, что никто не мог его не принять. Оттого, что есть в жизни такие вещи, которые нельзя допускать любыми усилиями и сверх них.

Конечно, среди военных ходили слухи о предательстве, о сотрудничестве с нашей стороны и некоторой помощи фашистам, но я не воспринимал это всерьёз и принимал скорее за происки врага и провокацию, чем за правду. Мне было нелегко в это поверить. Теперь же, столкнувшись с этим воочию, став свидетелем подлого и низкого, вероломного предательства, самого гнусного из всего гнусного, что может быть в жизни, – я был возмущён, и всё во мне вскипело от негодования.

Я думал: как же так, мы боремся с ними, потому что они хотят взять себе наше; мы ненавидим их, потому что они уничтожают то, что мы любим; и презираем их за то, что они лишают нас самого дорогого. А как же он? Как же этот солдат? Неужели он может мыслить и чувствовать по-другому? Неужели он не вырос на этой земле и не любит свою страну, которая его вскормила своими хлебами, всё равно как мать? Неужели же не видит он, что они захватчики? Или не видит он, как убивают его земляков, его братьев? Как может он думать иначе? Как может выступить против Отечества, которому он всем обязан от первой до последней своей минуты?

Он должен был стоять, как все. Стоять и молчать, несмотря ни на что. А если придётся, то и погибнуть, не раскрыв рта.

Мы, как единое целое, верим в силу и правоту своей Родины. Почему же этот выродок смеет ставить себя супротив общего, признанного порядка?

Я был полон гнева. Я не мог поверить, что этот предатель – такой же человек о двух руках, двух ногах и с головой на плечах. Что он ест, пьёт и дышит так же, как я, и говорит со мной на одном языке. Такой же, как я, или нет? Да он хуже фашистов.

Я ушёл уже далеко от этого места, но всё оглядывался назад.

Политрук стоял по-прежнему прямо и гордо, осанисто, с настоящей армейской выправкой, не смотря в сторону своих обидчиков. И только в какое-то последнее мгновение, до того, как я повернул голову вперёд, этот человек посмотрел в сторону немцев. Он взглянул прямо в глаза своей смерти.

Один за другим раздались два выстрела, и, оглянувшись в последний раз, на холме я уже никого не увидел.

За нами неспешной походкой шли только немецкие офицеры. Они беседовали о чём-то совершенно будничном и повседневном. Даже посмеивались между собой. Один из них раздавал приятелям папиросы из портсигара.

Предатель был им больше не нужен. Предатели никогда никому не нужны…

В основу романа «Орнамент на моей ладони» легли воспоминания дагестанца, прошедшего войну, немецкий плен и пережившего сталинские репрессии. Удары судьбы не сломили его веру в справедливость и не ослабили его стремление к счастью.

Внучка, Полина Дибирова, посвятила роман памяти деда. В день, когда на Дагестан напали банды международных террористов – 2 августа 1999 года, сердце художника, искусствоведа, учёного и педагога Парука Дебирова не выдержало. Он знал, что несёт людям война. Слишком хорошо знал…

Приобрести книгу «Орнамент на моей ладони» П. Дибировой можно в салоне книги издательского дома «Эпоха», что находится на ул. Коркмасова, 13 «а».

Добро пожаловать!

Мы должны быть рабами законов, чтобы могли быть свободными. (Цицерон)

Загвоздка в том, насколько совершенен закон.